Главный внештатный специалист детский хирург Департамента здравоохранения города Москвы, заведующий отделением торакальной хирургии Детской городской клинической больницы имени Н. Ф. Филатова, заслуженный врач России, член-корреспондент РАН, профессор Александр Разумовский почти 50 лет в профессии. Вместе с коллегами он развивает торакальную хирургию, выполняя уникальные операции у детей.
– Александр Юрьевич, почему вы выбрали медицину? Что на это повлияло?
– Мои родители не имели отношения к медицине, но маме очень хотелось, чтобы я стал доктором, и я после окончания школы поступил во Второй медицинский институт (ныне – РНИМУ имени Н. И. Пирогова). Сначала учился без особого энтузиазма, пока не прикоснулся к настоящей медицине, когда стал работать медбратом в отделении реанимации НИИ скорой помощи имени Н. В. Склифосовского. Тогда меня это так ошеломило, что я какое-то время даже хотел стать реаниматологом.
Нельзя сказать, что я не мечтал и о хирургии, просто тогда мне казалось, что там работают какие-то небожители. Но потом всё же рискнул, и после этого никаких сомнений уже не осталось. Вот только тогда, пожалуй, и пришло ощущение того, что хирургия – это призвание. Конечно, огромное влияние оказали и мои учителя в Филатовской детской больнице, куда я пришёл почти 50 лет назад, в 1978 году после окончания института: Юрий Фёдорович Исаков, Эдуард Алексеевич Степанов, Татьяна Васильевна Красовская… Всех перечислить невозможно, мне вообще всю жизнь невероятно везло на людей.
– А почему именно торакальная хирургия?
– Торакальная хирургия – это самая сложная и драматичная область детской хирургии. И какое в ней разнообразие! Если кардиохирург (при всём уважении) занимается только сердцем, то торакально-абдоминальный – фактически всеми органами сразу.
– Какие самые яркие операции были в вашей практике? Весь мир знает про Зиту и Гиту (в 2003 году Александр Юрьевич Разумовский разделил сиамских близнецов. – Прим. ред.), но наверняка же были и другие, не менее сложные?
– Вот и обидно, что Зиту и Гиту помнят все, а о других, не менее уникальных случаях мало кто знает. А ведь у нас в больнице выполнены десятки вмешательств, которые мы сделали первыми в стране. Это операции по пластике пищевода и гортани, торакоскопическая резекция бронхов, первая в мире операция при стенозе трахеи с помощью ЭКМО. Первыми в России в 2013 году мы стали применять ЭКМО и во время других вмешательств, первыми начали делать и эндоваскулярные операции при закрытии Аранциева протока. Даже можно сказать, что первыми в мире: тут шли ноздря в ноздрю с японцами, подобные вмешательства в двух странах были впервые выполнены почти одновременно.
Для проведения таких сложнейших операций требуется колоссальный опыт. Именно тот опыт, который накоплен в Филатовской детской больнице. Ведь мы делаем от 50 до 70 операций в неделю. И чуть ли не половина из них относится к повышенной категории сложности. К нам везут самых тяжёлых, иногда почти безнадёжных больных из всех регионов России. Я сам всю жизнь оперирую очень много. Обе мои диссертации – кандидатская по пластике пищевода и докторская по портальной гипертензии – выросли из практики и в неё же, в практику, вернулись. Запатентованная нами операция по портальной гипертензии успешно применяется в Филатовской до сих пор, без неё многих детей спасти было бы просто невозможно.
– То есть вы провели за операционным столом фактически полжизни…
– Да, но я до сих пор волнуюсь перед операциями. Сейчас, правда, уже меньше, чем в молодости, но напряжение всё же присутствует. Но тут есть один момент. Если вдруг во время операции возникает какая-то критическая ситуация и от моего следующего движения будет зависеть жизнь ребёнка, то тут у меня в голове что-то переключается, и я становлюсь потрясающе спокойным. Видимо, мой организм понимает, что обратной дороги нет, я не могу отойти или позвать кого-то на помощь… Вот такое умение в экстремальных ситуациях очень помогает.
– Вы передаёте свой опыт молодым коллегам?
– Безусловно. Большая часть моей жизни – это контакт с хирургами всего мира. Среди моих учеников 50 кандидатов и докторов наук. Ренат Басырович Алхасов, который сейчас работает в Национальном медицинском исследовательском центре здоровья детей, Никита Сергеевич Степаненко – главный хирург Детского клинического центра имени Л. М. Рошаля и четверо его помощников относятся как раз к тем врачам, которые успешно повторяют операции, впервые сделанные в Филатовской. Очень часто за моей спиной в операционной стоят коллеги из нашей страны и из-за рубежа. В День хирурга мы транслируем свою работу в прямом эфире – даём видео-мастер-классы. Много ездим по стране, недавно я вернулся из Краснодара, сделал там несколько сложных операций.
– И последний вопрос: какое качество характера вы считаете главным для хирурга?
– Не знаю… Наверное, перфекционизм. Мне нужно выполнить свою работу не на 95 процентов, а на 100. Я не хочу, чтобы ребёнок страдал после того, что я делаю. А вообще серьёзный хирург – это комплекс многих качеств: интеллекта, «правильных» рук и других. Например, трезвая оценка своих возможностей – тут опасно как преувеличение, так и преуменьшение, умение быстро принимать решения и в конце концов элементарная порядочность. Ведь хирургия – это командная работа.